К ВОПРОСУ О МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АДВОКАТА

Сибирцев Г. И., аспирант Воронежского государственного университета

Следует признать, что адвокатура переживает переход на новую, интертерриториальную ступень своего развития, что выражается в формировании соответствующих международ­ных институтов и создании соответствующей нормативной базы.

В 1947 году была учреждена Международная ассоциация адвокатов основными целями и задачами которой являются: а) содействие обмену информацией между адвокатскими со­обществами во всем мире; б) поддержка независимости ад­вокатуры и правосудия, исключение вмешательства в их дея­тельность; в) обеспечение прав адвокатов^[CCCXCIX].

Все большее количество международных документов пря­мо или косвенно затрагивает статус адвоката, в зависимости от объекта регулирования можно разделить на три группы:

1. Документы, регламентирующие организационно-пра­вовые основы деятельности адвокатуры («Основные положе­ния о роли адвокатов» 1990 г., «Общий Кодекс для адвокатов стран Европейского Сообщества» 1988 г. и т. д.).

2. Документы, регламентирующие процессуальные основы деятельности адвоката («Международный пакт о гражданских и политических правах» 1966 г. и т. д.).

3. Документы о роли юристов в обществе («Стандарты независимости юридической профессии международной ас­социации юристов» 1990 г., и т. д.).

Конечно же, успешное развитие правозащитного институ­та видится возможным исключительно в условиях сохранения традиционных подходов к его организации. Однако помимо этого, представляется необходимым в обязательном порядке учитывать положения соответствующих международно-право­вых актов о статусе адвоката.

Несомненно, адвокатская тайна не просто институт га­рантирующий исключение вмешательства третьих лиц в про­фессиональную деятельность адвоката, и охраняющий важ­нейшие права личности, это системообразующий принцип функционирования адвокатуры в целом.

Право на юридическую помощь, включает в себя необ­ходимость обеспечивать сохранение в тайне тех сведений, которые доверитель предпочитает сообщить лишь адвокату^[CD]. Однако, федеральное регулирование института адвокатской тайны, по нашему мнению, не в полной мере соответствует высоким европейским стандартам.

Интересно, что ни в одном документе о статусе адвоката, не содержится положение о возможности освобождения дове­рителем своего защитника от обязанности хранить професси­ональную тайну. Однако данное положение отражено в п. 3 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката. Его закре­пление было крайне сомнительным, так как законодатель не счел необходимым установить хотя бы примерный перечень требований, которому должно было отвечать подобное воле­изъявление клиента.

Следует отметить, что в 2013 году данная статья претерпе­ла существенные изменения, теперь согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть вы­ражено в письменной форме в присутствии адвоката, в усло­виях, исключающих воздействие на доверителя со стороны адвоката и третьих лиц. Следует положительно оценить при­нятые изменения в части закрепления обязательной письмен­ной формы данного заявления. Однако, что подразумевается под условиями «исключающими воздействие на доверителя со стороны адвоката и третьих лиц»? Очевидно, данная фор­мула недостаточно определенна: пожалуй, невозможно пред­ставить себе ситуацию, полностью исключающую какое-либо влияние на доверителя со стороны третьих лиц.

По нашему убеждению, целесообразность самого закре­пления подобной возможности крайне сомнительна. Данная конструкция, пусть и косвенно, но допускает возможное зло­употребление правом со стороны адвоката. В демократиче­

ском и правовом государстве адвокатская тайна должна быть максимально обеспечена, ибо любое изъятие в данной сфере неизбежно влечет нарушение прав личности в обществе.

Следует также остановиться на вопросе допустимости ог­раничения адвокатской тайны относительно информации о готовящемся преступлении, ставшей адвокату известной в процессе оказания квалифицированной юридической помо­щи.

Следует признать, что действующие международно-право­вые акты о статусе адвоката основываются на недопущении ограничений и изъятий из принципа адвокатской тайны.

Кодекс профессиональной этики адвоката в ст. 11 закре­пляет, что адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу. Общий кодекс в ст. 3.2 говорит о необходимости прекращения обслуживания клиен­тов не только при вступлении их интересов во взаимное про­тиворечие, но и в случае возникновения угрозы конфиден­циальности, а также в случае угрозы независимости самого адвоката. Более того, адвокат обязан воздержаться от обслу­живания нового клиента, если это влечет угрозу нарушения конфиденциальности сведений, доверенных ему предыдущим клиентом.

Как видим, Общий кодекс предоставляет более полную защиту конфиденциальной информации доверителя.

Следует также остановиться на крайне интересной кон­струкции, предусмотренной ст. 5.4 Общего кодекса. В ней говорится о так называемых гонорарах за рекомендацию. Гонорар за рекомендацию — это какое-либо вознаграждение, которое адвокат вправе требовать и принимать по собствен­ному усмотрению за дачу рекомендации или помощь в по­иске клиента. Данное положение не может отрицательно повлиять на дух корпоративного единства, так как оно не носит обязательного характера, напротив оно существенно поможет молодым адвокатам, испытывающим недостаток в практике.

Одним из самых спорных положений международно-пра­вовых актов о статусе адвоката, является запрет на получе­ние адвокатом гонорара успеха. Необходимо отметить, что pactum de quota litis впервые нашел свое отражение в зако­нодательстве стран англосаксонской правовой семьи, систе­ма российского государства не была знакома с данным ин­ститутом.

Однако несмотря на то, что родиной гонорара успеха яв­ляются европейские государства, Кодекс поведения для юри­стов в Европейском Сообществе от 28 октября 1988 г. в раз­деле 3.3 закрепляет: «Юрист не должен иметь право осуществ­лять pactum de quota litis».

При этом под pactum de quota litis понимается условие, включаемое в соглашение между адвокатом и доверителем, принятое сторонами до разрешения дела по существу. В соот­ветствии с этим условием клиент берет на себя обязательство оплатить юристу долю оспариваемой вещи в случае приня­тия решения удовлетворяющего его требования. По нашему мнению, включение данных институтов в национальное зако­нодательство Российской Федерации, окажет положительное влияние на развитие российской адвокатуры.

Несмотря на несомненные положительные тенденции в сфере законодательного регулирования организации адво­катуры и осуществления адвокатской деятельности многие значительные вопросы, связанные с профессиональной дея­тельностью защитника, все еще ожидают своего разрешения.

В частности, несмотря на обширное количество норматив­ных международных документов, регламентирующих статус адвоката, ни Федеральный закон «Об адвокатской деятель­ности и адвокатуре», ни Кодекс профессиональной этики ад­воката, принятый первым Всероссийским съездом адвокатов в 2003 году^[CDI] не содержат четких положений о возможности использования адвокатами в своей деятельности данных до­кументов.

Согласно ст. 1 Кодекса профессиональной этики адвока­та, адвокаты вправе в своей деятельности «руководствоваться

нормами и правилами Общего кодекса правил для адвокатов стран Европейского Сообщества постольку, поскольку эти правила не противоречат законодательству об адвокатской деятельности и адвокатуре». Данная норма носит рекомен­дательный характер, ссылаясь лишь на один международный акт, она оставляет без внимания многие другие документы о статусе адвоката.

Невозможно представить, что дальнейшее развитие право­защитного института будет происходить в условиях «юридиче­ской изоляции». Дело в том, что многие положения указанных выше международно-правовых актов носят прогрессивный ха­рактер, но не отражены в действующем законодательстве РФ.